« Previous Page Table of Contents Next Page »

Курс в рамках "Хагана".

Однажды прибыло распоряжение из республиканского управления Сионистской молодёжи послать представителя ячейки на курс "Хагана" в город Люгож (Lugoj) в Карпатах. Этот курс должен был подготовить инструкторов по самообороне. Общее собрание выбрало для этой миссии меня, чему я очень обрадовался. Я полагаю, что аргументом в пользу этого выбора, вероятно послужило и то, что я присоединился к группе в неорганизованном порядке, а также то, что я рассказыл всем, что я хочу уехать в Израиль, чтобы воевать за его независимость. Я и в самом деле не знаю, что повлияло на выбор ячейки, однако я по сегодняшний день благодарен им за то, что на мою долю выпало такое событие. Для меня это было первым прикосновением к Израилю. Меня отправили на поезде в Люгаж в Трансильвании, а оттуда привезли в лесистую местность, на одной из полян, на которых был расположен палаточный лагерь. После кратких объяснений начались тяжёлые тренировки, которые продолжались почти целый месяц. Нас обучали строевым упражнениям, ближнему бою без оружия и с палкой, владению ножом, дзюдо и др. Но основным занятием был бег. Все наши занятия сопровождались бегом.

После очень раннего подъёма, мы делали гимнастику и бегали. Была очень строгая дисциплина и очень мало еды. Все наши командиры были посланниками из Израиля. Мы их просто боготворили. Старшим из них был Дов Пнини, которого впоследствии я встретил в В.В.С. в должности офицера вспомогательного подразделения. Инструкторами были такие же ребята как я, которые прошли последовательно несколько таких курсов. Там я познакомился с Борши Цаплером, дружба с которым, продолжалась многие годы. Обучение проводилось на румынском и на иврите, а команды отдавались только на иврите. Курс был интенсивным, и его направлением было воспитание кадров, с акцентом на дисциплину и послушание. Выносливость была только средством, посредством которой прививали дисциплину, порядок и послушание, что требовалось для выполнения будующих заданий. К сожалению, нам почти ничего не рассказывали об Израиле. Кроме того, частично информация на курсе была недостаточной и неверной. С другой стороны уверенность в себе и своих физических возможностях, которые нам прививали, граничили иногда с опасностью. Так например, я считал, что могу справиться. Я думал, что я Рамбо.

В штабе репатриации в Брашове.

Я вернулся в группу в Брашов. Приняли меня хорошо, гораздо лучше, чем вначале, когда я только присоединился к группе. Когда же я попытался провести курс теми же методами, которыми обучали меня, отношение ко мне изменилось и у меня ничего не получилось. Я думал, что буду заниматься только инструктажем, но меня послали заниматься работой, которую я не любил. Единственное, на что они были согласны, было пол часа в день делать упражнения с теми, у кого было желание и силы. Спасение пришло совершенно с другой стороны. Начали организовывать большую группу репатриации на двух суднах "Pan-York" и "Pan-Crescent", которые впоследствии были названы на иврите "Независимость" и "Сосредоточение евреев диаспоры в Израиле". Республиканский штаб репатриации назначил тех, кто прошёл курс как я, членами  исполнительного комитета, который учавствовал в организации и исполнении заданий, которые требовали дисциплину. Меня назначили помощником человека, который занимался организациией и подготовкой евреев Брашова к возможной репатриации. Он был старше и опытнее меня. Я сидел у телефона в квартире одного из богачей города господина Фаркаша. Я вёл запись потенциальных репатриантов, передавал им информацию и инструкции о провозе багажа, ограничениях в его весе и его содержимом, например, было запрещено вывозить деньги и иностранную валюту, а также золото и драгоценности. Каждый должен был собрать сумку общим весом не превышающем 16 кг, оплатить все налоги, и чтобы репатриирующиеся евреи не нанесли ущерба стране, которая их выпускает. Основную работу выполнял более ответственный товарищ, а я ему помогал. В списке потенциальных репатриантов было и четверо из моей группы, однако меня туда не включили, так как я был новеньким. Одним из критериев был стаж, однако, не только в ячейке. Когда я не обнаружил своего имени в списке, я очень разочаровался.

Мои родители помогают мне репатриироваться

Таким образом, единственным моим шансом уехать, было только, если бы освободили всех сразу. Благодаря связям с нашим другом Шайке Даном, мои родители были в другом списке. Когда маме стало известно, что я не в списке, она не примирилась с этим и отказалась ехать. Она была далеко от меня в Бухаресте, и я могу только представить себе, как она страдала. Один сын уехал и неизвестно что с ним, дочь остаётся, чтобы закончить учёбу, а самый младшенький ")мизинчик") останется? Она воспользовалась всеми связями, которые у неё были и меня включили в Бухарестскую группу не за счёт "Сионистской молодёжи". Когда членам группы стало известно, что я получил разрешение на выезд, они потребовали, чтобы я отдал свою привилегию другому, который имел больший стаж, а когда я отказался, меня судили на товарищеском суде и исключили из ячейки и из молодёжного движения. Этот факт на меня не произвёл впечатления, так как моё желание уехать собственно и привело меня в Сионистское движение и в эту ячейку. Я решил, что если ячейка не может мне помочь, все другие средства оправдывают достижения цели.

Мне больше не требовалась помощь группы, потому что я жил в квартире господина Фаркаша. Моя совесть была спокойна, так как я не помешал продвижению по очереди ни одному из членов группы, несмотря на то, что они ожидали, что я откажусь от своей очереди в пользу товарища с большим стажем. Мне кажется, что в группе я был единственный или, по крайней мере, из немногих, которые прошли все ужасы войны и того, что случилось до неё в Транснистрии. Многие там даже не побывали. Они вышли из семей, которые не страдали во время войны и поэтому я считаю, что заслужил репатриироваться до них.

Начало репатриации из Брашова.

Нервы у организаторов и потенциальных репатриантов были на пределе, напряжение поднималось и падало в соответствии со всякого рода сообщениями о репатриации. Мы приняли меры, чтобы все потенциальные репатрианты были готовы и поддерживали с ними ежедневную связь. Через многие годы в автобиографической повести Шайке Дана "Прыжок вслепую", были описаны все детали дипломатических переговоров, которые привели, в конце концов, к решению Румынского правительства выпустить около 15000 евреев на двух кораблях. 26 декабря 1947 года прибыло окончательное сообщение. Репатрианты были разделены на две группы. Мой командир возглавил одну, а я другую. Каждая группа, насчитывающая около 40 человек, занимала отдельный вагон. На меня была возложена обязанность, привезти свою группу в Израиль. Я требовал соблюдения железной дисциплины и безоговорочного послушания, поскольку любое нарушение, могло привести к провалу всей операции. Речь шла в основном о соблюдении инструкций о провозе багажа, вес которого не должен был превышать 16 кг, и о строгом запрете вывоза местной и иностранной валюты, золота и драгоценностей. Это было нелегко в основном для тех, кому не пришлось скитаться и оставлять все материальные ценности. В моей группе были целые семьи, в основном пожилые люди и женщина вдова или разведённая с 3-летним ребёнком. Несмотря на то, что и на этот раз мы ехали в грузовых вагонах, настроение было совсем другим. Двери вагонов не были заблокированы, и настроение у всех было приподнятое. Каждый из нас, оставив Румынию по своей воле, стремился попасть на историческую родину своих предков, родину, о которой мы знали только из святых писаний и обычаи и традиции которой всегда свято соблюдали. Эти связи были в основном духовными и обосновывались на еврейской религии. Многие видели страну Израилеву как единственное место, где еврей может жить свободно и без постоянных опасений за свою жизнь. Мы чувствовали, что только в своей стране, мы не должны будем оправдывть своё существование. Поезд остановился на несколько минут. По плану и согласно отработанным упражнениям, пассажиры заняли вагоны. Провожающих не было, поэтому всё прошло быстро и гладко. Среди нас были люди, которые покидали места, где их семьи жили на протяжении многих поколений. Никто не плакал, все были взволнованы и полны надежд, как можно быстрее добраться до Израиля, о провозглашении независимости которого было объявлено несколько месяцев до этого 29 ноября в О.О.Н.. Несмотря на то, что это было воплощением мечты, лица взрослых, выражали нервное напряжение. Тогда они казались мне стариками. Поезд отправился в путь и останавливался только на станциях, где ожидали потенциальные репатрианты, и посадка осуществлялась быстро и дисциплинированно. У всех нас было ощщущение, что если мы задержимся или допустим малейшее нарушение в правилах установленных румынами, они могут передумать и не дать нам репатриироваться.

Переход через Болгарию.

Почти через сутки мы добрались до границы Румынии около Болгарского города Роса. Мы сошли с поезда и пешком добрались до таможни. Моя группа прошла досмотр быстро и хорошо. Недалеко от таможни с Болгарской стороны нас ожидал поезд для продолжения пути. Мы сели в поезд в направлении Болгарского порта Бургаз. В вагонах мы нашли ящики полные яблок, и это было как будто выражением тёплого отношения к нам. По приезду в Бургаз нас направили к огромным судам, которые бросили якоря на небольшом расстоянии друг от друга. Моя группа была направлена на "Пан- Йорк"

"Пан Йорк" и "Пан Крисчент".

Я знал, что мои родители должны были быть среди пассажиров. Я их не нашёл и только после плавания выяснилось, что они были на другом корабле " Пан Крисчент". На палубе нас встретила группа молодых красивых и здоровых парней, одетых в рабочую одежду Американской армии и говоривших по-болгарски. Как командиру группы мне было дано распоряжение спуститься вместе с группой  на два этажа ниже палубы. Там нас распределили по два человека на каюту. Члены семей разместились вместе.

Я был в одной каюте с вдовой и её ребёнком. Я был как бы её поверенным, а так же помогал ей ухаживать за ребёнком.

После того, как все разместились по каютам, я было подумал, что мои организационные обязанности закончились, однако, как оказалось в последствии, тяжёлая работа только началась. Судно, которое до этого было грузовым, превратили в пассажирское. В порту Констанца в течение нескольких месяцев построили деревянные этажи и на каждом из них многочисленные нары. Было ужасно тесно и на нарах с трудом можно было сидеть, а для того, чтобы лечь, нужно было вползать внутрь.

В обязанности старшего по группе входило следить, чтобы все её члены находились в каютах, соблюдать дисциплину и порядок, приносить воду и еду и быть посредником между капитаном корабля и пассажирами.

Молодые болгары, которые нас встретили, были экипажем корабля. Мне поручили распоряжаться раздачей питьевой воды. Это была нелёгкая и очень ответственная обязанность.

На корабле я встретил тётю Батью, и семью Элиэзер и Элькале Гамерман, с которыми я познакомился на свадьбе Дворы. Во время войны они служили офицерами в железнодорожных войсках Красной армии. Когда началась война, их дети, которые были в летнем лагере, погибли во время эвакуации. Они были прекрасными людьми, и моя связь с ними продолжалась долгие годы.

Плавание было приятным и, несмотря на то, что нас осведомили о возможности морской болезни, я не припоминаю ни одного случая. Пассажирам разрешалось подниматься на палубу под присмотром, там они могли  помыть лицо и руки морской водой из специального крана. Пресную воду экономили, так как существовала вероятность того, что мы пробудем на корабле ещё два месяца до того, как нам позволят сойти с корабля. На корабле было более 7000 пассажиров, и среди них были певцы и актёры. Во время плавания некоторые из них давали концерты, которые транслировались через радиорубку по всему кораблю. Одна девушка, с которой я познакомился на корабле, услышав как я пел в один из вечеров, предложила мне спеть с ней в два голоса песню  "Сулико". Эта девушка стала певицей в Израильской опере, а я не пою даже в душе.

Я был очень занят, и у меня с трудом хватало времени для сна и отдыха. Я был на вахте почти 24 часа в сутки. Корабль пересёк Чёрное море и вошёл в пролив Дарданелла. Через некоторое время к нам присоединилось несколько кораблей Британского В.М.Ф.. Мы знали, что британцы против нашей высадки в Израиле и слышали, что они делали всё для того, чтобы не допустить этого. Как правило, два военных корабля приближались к кораблю, следующему в Израиль с обоих бортов, и делали "сэндвич" так, что корабль с репатриантами оказывался посередине между ними. Репатриантов и беженцев с раздавленных кораблей они переводили в плавучую тюрьму, которая перевозила их на Кипр.

Наши суда были достаточно большими и крепкими и потому их не могли раздавить. Меня, как ответственного за кран с питьевой водой, предупредили, что придется бороться с британцами за репатриацию, даже если это продлится несколько месяцев и потому нужно экономить питьевую воду и расходовать её в небольших колличествах и, конечно же, не тратить зря. Я выполнял свои обязанности преданно и чётко, подобно тому, как я выполнял все приказы организации Хагана.

Незадолго до нового года 31 декабря 1947, сопровождаемые Британской армадой, мы продолжали медленно плыть. В ту же ночь я услышал, что принц Михаэль 1-ый, который унаследовал корону от своего отца, вынужден был отречься от престола и уйти в изгнание. Таким образом, закончилась эпоха Румынского королевства и наступила эпоха Румынской народной социалистической республики со всеми вытекающими из этого последствиями.

« Previous Page Table of Contents Next Page »

This material is made available by JewishGen, Inc. and the Yizkor Book Project for the purpose of
fulfilling our mission of disseminating information about the Holocaust and destroyed Jewish communities.
This material may not be copied, sold or bartered without JewishGen, Inc.'s permission. Rights may be reserved by the copyright holder.

JewishGen, Inc. makes no representations regarding the accuracy of the translation. The reader may wish to refer to the original material for verification.
JewishGen is not responsible for inaccuracies or omissions in the original work and cannot rewrite or edit the text to correct inaccuracies and/or omissions.
Our mission is to produce a translation of the original work and we cannot verify the accuracy of statements or alter facts cited.

  "Survive and Tell"     Yizkor Book Project     JewishGen Home Page

Yizkor Book Director, Lance Ackerfeld
This web page created by Lance Ackerfeld

Copyright © 1999-2024 by JewishGen, Inc.
Updated 21 Jan 2005 by LA